Вроде в конце августа 1962года едем на “десятку” на игру с какой-то командой, не какими-то попутками, а как белые люди, автобусом, всё чин-чинарём. Жаркий день, подъезжаем к развилке на площадку №2 (Гагаринскую) и «десятку».  Мать чесная, что за маскарад? Солдаты кэпэпэшники в касках, с автоматами и противогазами и очень серьёзные. Без объяснений разворачивают нас назад, на свою, 32ю. Приказ.

Возвращаемся уже не такие радостные, догадываемся, что произошло что-то серьёзное. И точно, произошло резкое ухудшение отношений с США (Карибский кризис), наша часть переведена в повышенную степень готовности, все офицеры на казарменном положении. Особенно пострадали женатики, их распихали по общагам и гостиницам 32й площадки. Холостякам-то площадка дом родной. Немедленно приступили к подготовке боевой ракеты. Надо сразу сказать, что для ответного удара ракета 8К74 не годилась, поскольку не её подготовку надо не менее двух суток непрерывной работы на ТП и СП[1]. Это если исходное положение - изделие в вагонах. Фактически ракета могла быть использована только для первого удара.

По полному циклу подготовки изделия работа начинается с выгрузки блоков из вагонов. Вагоны с виду что-то среднее между пассажирским и почтовым, такие же зелёные и окна с занавесками, задёрнутыми или закрашенными. Один вагон - один блок.

Тепловоз заталкивает вагон в зал МИКа, раскрываются две створки с торца вагона и из него выкатывается аппарель с собственной откидной тележкой о двух небольших колёсах, на которой лежит очередной блок. Это начало работы Расчёта Тангажа и Перегрузки. Начальник отделения Толя Алексейчук. Начальник расчёта Коля Туголуков. В их распоряжении крановое хозяйство, куча железнодорожных ложементов и стартовый установщик. Каждый блок изделия запакован в воздухонепроницаемый чехол из замечательной гермоукупорки. Прекрасный материал для поклейки самодельных лодок. Внутренняя полость чехла соединена толстым патрубком с большой бочкой заполненной влагопоглотителем, селикагелем. Блок расчехляется, чехол складируется в большом подвальном помещении, там его немыслимые горы. (Между прочим на этих пыльных “перинах” при длительных задержках в испытаниях с Колиного благословления можно было поспать). Но эта привилегия только для Колиных дружбанов. Я входил в этот элитный клуб! А силикагель, в каждой бочке его было килограмм по 50, высыпался в специально отрытый большой котлован недалеко от главных ворот МИКа.

Далее шли операции Сборки Изделия в Пакет. Сборка осуществлялась, естественно, в горизонтальном положении изделия. Бортовой Расчёт осуществлял все необходимые соединения а двигателисты начинали автономные испытания своих пневмогидросистем в том числе и опрессовку баков горючего и окислителя. Надували их сжатым воздухом предварительно обмылив китайской пеной для бритья все соединения. С этими “маслёнщиками” тоже надо дружить - в жаркий день в свободную минутку “своим” позволялось засунуть штуцер шланга под рубаху и обдуваться умеренным потоком воздуха из пульта ПГС (пневмогидросистема).

Испытания блока “Д”  вел двигателист Виктор Тананайский.  Это правый  нижний боковой блок пакета. Довольно уютное место недалеко от стены зала. Вот к Вите и поспешал я на желанную “продувку”. Хорошо !

На втором этаже лабораторного крыла в большом зале пультовой МИКа после проведения операций с ЭБС (эквивалентом бортсети) команда горизонтальных испытаний приступает к автономным испытаниям своих систем. Начальник команды капитан Барбарич Владимир Алексеевич. Деликатный и выдержанный инженер. А это при его должности весьма ценные качества. Не помню испытаний без того чтобы не выскочил “боб”, будь он неладен! Он же “горбыль”. А то и просто не оказывается нужного оператора или бортовика на своём месте. Вот тут то и надо руководителю испытаний, начальнику команды, не сорваться на рык, а быстро оценив ситуацию спокойно выдать команду на устранение, если он видит, что начальник расчёта в растерянности. Правда, особо подгонять никого не надо. Все понимают, что успех зависит только от качественной работы каждого.

За центральным пультом (НС, БС и РКС) сидят Шура Шевяков, Вова Смирнов, Слава Акимов. Автомат управления дальностью, интегратор, готовил Ривкат Гизатулин. Гироскопы тестировал бессменный Вова Денисов. АПР, автомат подрыва ракеты готовил Серёжа Бессмольный. Сопели и мы во главе с Юрой Губаревым у своего родимого пульта СОБИС. На шее каждого оператора одет ларингофон.

Помимо основной работы по автономной проверке своих блоков на расчёт СОБИС возложена проверка датчиков УН и СПН (Указатель Наполнения и Сигнализатор Предельного Наполнения). Это по два ёмкостных датчика с разъёмом на самом верхнем конце каждой боковухи и центрального блока А. Это вовсе не наши датчики, а стартовиков. Используются при заправке изделия кислородом.

Для выполнения оной проверки два самых молодых лейтенанта расчёта забираются по громадной многоэтажной стремянке с торца изделия, минуя блестящие медью сопла двигателей на центральный блок и громыхая уже вскрытым кабельным коробом (топая прямо по нему) дуют к самому оголовку ракеты. На вооружении тестер и мегомметр. Проверили, завернули заглушку и помазав клеем “88” опечатали бумажной ленточкой со своей росписью. Эта же процедура повторяется и с остальными четырьмя боковухами.

На первом этаже бортовую аппаратуру радиоуправлений ракеты испытывает отделение радистов во главе с Виталием Морозовым и главным инженером по телеметрии и радиосистемам комплекса Альбертом Ковригой.

Наконец отзвучало по громкой “всем отойти от двигателей, проводится операция проверки рулевых машин”. Это опасно для здоровья - все двенадцать сопел рулевых ракетных двигателей (тяга каждого по 16 тонн) с неожиданной прытью начинают вертеться в разные стороны. И вот, после получения доклада об окончании проверки последнего устройства ракеты со стандартным окончанием “визуально замечаний нет!” звучит: “бортовому расчёту собрать схему для проведения комплексных испытаний изделия”. Отделение ст.лейтенанта Гасюка начинает возиться с кабелями-разъёмами а для нас, пультистов, небольшой перерыв. Кто идёт в курилку, но практически все через поилку, попить тёплой воды после жаркой пультовой.

Поилка - это задранная под прямым углом водопроводная труба обычно оканчивающаяся выточенным латунным штуцером с краном.

А пультовая-то по шибко умному проекту расположена на верхнем этаже под железобетонным перекрытием, просмоленным сверху. Жар так и прёт с потолка в течение дня да по инерции и ночью и сколько помню, эта смола постоянно стекала с крыши по наружной стене и капала на землю. (Хорошо ещё, что вход в сооружение прикрыт небольшим козырьком). И этот зал с горячим потолком заставлен по периметру пультами по размеру несколько больше пианино, но утыканными массой горящих сигнальных транспарантов. Вся это иллюминация тоже поддавала жару. Никаких вентиляторов и кондиционеров. А народу набивалось иногда под завязку.

При подготовке к пуску нового[2] или такого изделия о котором будет сообщать  - трубить ТАСС[3], на ТП(технической позиции) а потом и на СП(стартовой позиции) собирались практически все Генеральные и Главные Конструкторы со своими замами. Хорошо, что не тащили с собой всех разработчиков своих систем с их научно-инженерными взводами и батальонами, со слесарями, монтажницами и монтажниками. (Каждая серьёзная фирма держала в гостиницах “десятки” и по площадкам большие экспедиции сотрудников.) И все эти важные “пиджаки” толкались за нашими спинами в пультовой, кто за лауреатским званием, а кто и просто за премией. Это понятно и справедливо. Но зачем в пультовой или на старте наши родимые местные ксёндзы всех мастей? Да за орденами. (С каким важным видом носят они их сейчас на гражданке! Настоящие герои космических свершений!)

Загремело: “боевому расчёту занять рабочие места, готовность к комплексным испытаниям 15 минут”. Рассаживаемся перед пультами. Подтягиваются, занимают лучшие места за нашими спинами контролёры 1го управления полигона и “пиджаки”. И пошло - поехало: “подать питание на борт, проверить исходные и доложить о готовности”. С этого момента к нам вплотную подключаются телеметристы. Недалеко от соор.14, за хранилищем ракет в одноэтажном бараке размещены станции “Трал 1С”. Позже они переедут в новое большое здание МИККО. Теперь все параметры наземки и борта будут записаны на киноплёнку фоторегистраторами “Тралов”.

Смолкают голоса. Все ждут команды “Протяжка” и “Пуск”. Прописались[4], проимитировали предстартовые, стартовые и полётные манипуляции наземки и борта, всё до 120 секунды, отделения боковых блоков и до 340 секунды, отделения ГЧ (головной части). Отследили и мы свои собисовские “форс” - “дросс”. Проверили исходные и дружно пошли пить тёплую воду и курить. Но прежде объявлен час сбора в просмотровом зале. Смотреть параметры.

Обработка траловских плёнок идёт быстро, поскольку для промывки вместо воды используется спирт - ректификат. Но если обработка затягивается, все убеждены, что телеметристы спиртец-то разбавили, черти. Через пару часов, а то и раньше, приглашают в просмотровый зал. Зал длиною под 50 метров сплошь заставленный на всю длину специальными наклонными столами с внутренней подсветкой лампами дневного света. Под прозрачными прижимами разложены киноплёнки. На каждой плёнке пишется до десятка параметров. Телеметристы уже разметили, обозначили все параметры и даже успели их предварительно просмотреть. Отмечаю при этом точную и профессиональную работу Бориса Ханина.  Народ разбредается по залу и все озабоченно склонены. Отовсюду слышно непрерывное бормотание. Осмысливают.

Но в реальной полигонной жизни таких красивых испытаний, как я описал, не бывает.

При нормальном ходе испытаний, ещё при автономных, что-то будет не так как задумано, как должно быть. И сразу летит технологический график горизонтальных, что прямо усложняет и весь сетевой график.

Анализ, снятие с борта подозрительного блока, какие-то перестыковки, переустановки исходных, повторная работа с ЭБС и прочая муть. Всем остальным, не задействованным в устранении “боба” можно в пределах слышимости громкой расслабиться. Если по характеру отказа очевидна длительная задержка, то надо где-то “упасть”. На часах-то уже или глубокий вечер или всё это происходит под утро. А может быть такая волынка уже тянется и вторые сутки. В МИКе нет буфета и прочей цивилизации. Даже сортир традиционно находится вне здания, в степи.

Сроки вывоза изделия на старт поджимают, работаем “до упора”. Кто на чехле своего пульта устраивается, кто на стульях, а белые люди ложаться в подвале у Коли Туголукова, на гермоукупорках, в полумраке и прохладе. Красота! Только чехлы немного пыльные.

Будит громкая. Все уже с красными глазами, немного похмуревшие. Меньше разговоров и ни одного свежего анекдота от своих “промышленников”. Всё по-новой.

Не успели пройти и половины технологического графика, что-то новое вылетает! Совсем плохо, когда надо ждать прилёта самолёта с каким-нибудь срочно доработанным блоком с завода - изготовителя за тысячу километров.

СОБИСовских “горбылей” мы не боимся, поскольку обеспеченны пятикратным ЗИПом, проверяемым нами каждые пол-года. Такая избыточность совсем не от потенциальной ненадёжности аппаратуры, а исключительно из-за перестраховки Генеральных. Генеральный “Зенитов” закладывает свой ЗИП, Генеральный “Молний”- свой, по “Метеорам”- свой, чисто по Р7 -свой и т.д. Хотя СОБИСу всё равно, что боевую ракету с термоядерной башкой запускать, что спутник выводить. Вот так оно и было. Богатая страна! А за высочайшую надёжность системы спасибо рязанским разработчикам и изготовителям.

Зато какое у всех сияние на лицах когда всё наконец-то в норме.

Так вот. Приготовили две ракеты, к одной головастики пристыковали башку и эту ракету установили в стартовое сооружение.

Стартовое сооружение 31пл. 8К74 установлена.

Как-то всё стало по-серьёзному. Спокойно воспринималось, что если наше изделие улетит, то мы считай покойники. Так сказать погибли за лучезарное завтра пролетариев Кубы. Второе изделие установить в стартовое сооружение не успели бы. Не могу вспомнить активности политрабочих. Либо им дали команду не болтаться под ногами, либо они просто струхнули. Ещё “веселее” чувствовали себя ребята из микояновской экспедиции на Кубе. Позже от некоторых «кубинцев» удалось узнать детали этого опасного противостояния. (См. Приложение)

---

[1] 14 часов на Технической Позиции и 9 часов на Стартовой

[2] Или модернизированного

[3] Телеграфное Агенство Советского Союза

[4] Это нас записала телеметрия

Следующая страница »